Скоро станет ещё лучше. Тебе лучше, мне лучше. Мне точно станет лу-учше!
— Какая милашка! Хочешь на ручки?
— Мр! Мр! Мррррррррррр!
Домой вас придёт двое.
Поздравляю: только что вы потеряли свободу. Да что свобода? Да кому она нужна? Вот она — меховая благодать, воплощение идеала! Это мой выбор, мой, мой, шепчете вы себе. Мр? Правда? Ничего, ничего, это я так, твой это выбор! Ты мне нужен для священной миссии! В чем миссия-то? Как в чем? Твоя миссия — моё благоденствие, неужели не ясно? Все идёт по правильному сценарию. Как там у вас, людей, говорят? Любовь до гроба и чтобы жить счастливо и умереть в один день? Вот-вот! Для этой самой миссии. Лет на пятнадцать точно. Мр! Ты не переживай, я тебя воспитаю, сам не заметишь, как воспитаю. Будешь любовью сочиться, как какой-нибудь ананас. Это ты сейчас говоришь, что не будешь. Будешь. Сценаристы не ошибаются.
— Утипуси, — воркуете вы над шелковистым комочком.
Комочек блаженно жмурится, замирает, широко раскрывает глазки и делает вам мокро.
Ну разве не прелесть?!
— Деточке спать пора, — говорите фальшиво-сладким голосом, — сейчас деточка в домик пойдёт баю-бай…
Не тут-то было!
Только пробуете положить деточку в коробку, тут же она сигналит морзянкой, как спутник на орбите: пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи…
Разве можно такое маленькое и шерстяное в коробку? Нельзя, конечно.
Вы наглаживаете мурчалку и поёте колыбельную.
Мррр! Воспитывайся, двуногий, воспитывайся, привыкай и к ночам бессонным, и к колыбельным. Думаешь, меховую муфту принёс? Как бы не так! Не муфту! Мр? Ах, это я о своём, о котячьем. Ты — большой, ты — сильный, ты — всемогущий!Ты мой кошачий бог! Ты мой кошачий раб! Бог, бог, это я в дрёме полузаговариваюсь. И в носик тоже не забудь поцеловать. Уже — лучше. Это оч-чень приятно. Можно и соснуть.
— Птичка моя, рыбка моя, зайчик мой, — говорите вы утром, — мамочке работать надо.
Как бы не так! Работать! Другими делами, значит, заниматься? Мной надо заниматься, мной! Я твоя работа! И забота! Где там моя большая миска? Большая, говорю! Большая — она и в Африке большая.